 |
|
УДК: 9(3) Г 39
Геродот.
Исторiя в девяти книгах / перевод с греческаго Ф.Г. Мищенка, с предисловiем и указателем. - Изданiе 2-е, исправленное, добавленное в предисловiи и снабженное картами. - Москва: Изданiе А.Г. Кузнецова : Типографiя Е.Г. Потапова, 1888. - CLXIX, 396 с., LXX, 643 с. разд. паг. - Изд.конволют без общ. тит., состоящий из двух отдельно изданных томов. - Содерж.: Т. 1 : Предисловiе. Книги I-IV. - CLXIX, 396 с., 3 карты ; Т. 2 : Предисловiе. Книги V-IX. - LXX, 643 с., 2 карты. - Указатель имен и предметов с примеч.: с. 381-639.
Сигла хранения: фрк
Оглавление |
Аннотация:
Из предисловия: «… «Истории» Геродота представляют первый по времени опыт всеобщей истории, которому в прозе предшествовали историко-топографические разрозненные описания отдельных стран, городов, племен, знаменитых родов и т.п. В труде «отца истории» мы встречаемся впервые с грандиозной попыткой воспользоваться для прозаического изложения замечательных событий и достопримечательностей искусством изложения, задолго до того достигнутым эпическими поэтами; отсюда стремление к пластичности и драматизму в изображении занимательных положений, выражающееся в обилии прямых речей или точнее диалогов, нередко интимнейших по содержанию и произносимых в такой обстановке, которая делала их доступными разве для поэтического воображения; большинство подобных диалогов глубоко проникнуто личным настроением самого историка, которое он переносит на изображаемые им личности и события… По пути к главному предмету сочинения любознательный и многознающий Геродот закреплял письмом все чудесное, забавное и поучительное, занятый не столько соблюдением строгой последовательности и согласия в разных частях труда, сколько живостью, всесторонностью описания всего, что останавливало на себе его внимание, в непосредственных его наблюдениях, в рассказах очевидцев, в преданиях потомков. Всюду открывает «отец истории» один и тот же по своему понимаемый порядок явлений человеческой жизни и тем дает первый образец мировой истории, в которой варвар и эллин, простой смертный и царственный владыка подвержены одинаковым превратностям и в одинаковой мере способны оправдать руководящие воззрения автора…»
|
|